Погорелов Н.Н. (Краснодар)

К характеристике одного из мифологических

персонажей у кубанских казаков («хозяин»)

Домового на Кубани называют, как правило, «хозяин», что характеризует его отношение к живущей в доме семье и хозяйству: он старший в доме, охранитель, невидимый «хозяин» (1, с. 126).

Для восточнославянских демонологических представлений характерно соотношение домового с «умершим членом семьи, предком рода; умершим членом семьи который за грехи назначен Богом в услужение живым домочадцам, умершим без покаяния мужчиной» (2, с. 117). К сожалению, недостаточное количество кубанского фольклорно-этнографического материала, имеющегося в нашем распоряжении, не дает возможность сделать однозначные выводы касаемые генезиса домового. Ясно одно, что по мнению многих информаторов, домовой является представителем «нечистой силы». Так, в некоторых текстах, он может принимать образ умершего мужа и, как и другие персонажи низшей мифологии, например змей, черт посещать вдову при нарушении запрета на долгое оплакивание: «У адной вдаве муж пагиб. И вот гаварит пагиб муж, а ана мужа плакала и стал к ней хадить домавой…»(3). Связь с миром предков косвенно подтверждается его внешним видом, местом обитания и наименованием – «хозяин»(1, с. 134).

Характерным местом обитания данного мифологического персонажа является чердак/горище, а именно печная труба называемая свинья / буравок. Так в статистико-этнографическом описании станицы Никодаевской говорится о том, что по представлениям местных жителей домовой живет в каждом доме и представляет из себя «существо невидимое, но телесное, обросшее шерстью; живет он начердаке (4, с. 574 – 575). По некоторым данным домовой живет в печи: «Дамавой в печке. Вот печку абязательна нада на начь крестить, штоп  не выхадил он атуда. Шоп он не вылазил с печки» (5). Время активизации домового – ночь. Считается, что именно в это время суток домовой ухаживает за домашними животными, может явиться человеку. В ночь на Страстную пятницу его можно было увидеть. Для этого нужно было прийти домой из церкви с непогашенной свечой и подняться с ней на чердак дома (6). «Як оцэ не в субботу пасху святять, а четверг, потому шо пит пятницу, на страсти. Выносят плащаницу, кругом церкви носят. Уто як горила свичка и так шоб горила до самого дома, шоб не тушив. И тоди прыходылы до дому и три раза вокруг хаты обийды и тоди дывысь на горище. Ни балакать ни до кого, мовчки прийди и тры раза обойди вокруг хаты, а тоди подывысь, а вин вроди сыдыть и ноги спустил, дывыться» (7).

На всей территории Кубани визуальный образ домового варьируется, то есть представляется в нескольких зооморфных и антропоморфных ипостасях. Причем считается, что домовой не видим человеческому глазу и появляется перед человеком лишь в определенных ситуациях.

Что касается антропоморфной ипостаси, то домовой представляется в виде маленького старика покрытого шерстью, одетого в короткую рубаху красного цвета, подпоясанную поясом: «…Вот он заходэ, старычок. И вот так пошел кругом хаты старычок маленький такой. Рубашка коричневая, каротенькая, и вот так пад паясочек. Ага, вот так бородочка у нево» (3). Его внешний вид мог зависеть и от имущественного состояния семьи: «Да у каво как, кто богатый у того мохнатый, а кто бедный то у того голый» (8). Одной из антропофорфных особенностей домового является способность говорить, но эта речь всегда нечленораздельна (9). Наряду с этим домовой мог представляться в виде ласки или ужа(10, с. 13). «Абязательно должна жить у каждом доме, не желтапуз, не змея, а ужака. Её грех убивать, ана как хазяйка дома» (11). О почтительном отношении станичников к ужу свидетельствует К. Живилло в своем описании ст. Расшеватской: «Убить ужа, который живет в доме, ловит мышей, поедает молоко в кувшинах, а то и обедает прямо с ребятами, считается грехом, и человека, убившего ужа, непременно постигнет какое-либо несчастье: или у него корова перестанет давать молоко, или случится какая-либо другая беда» (12, с. 313). «Хозяин» мог явиться человеку в виде кота (13) или собаки (14, с. 39).

Считается, что домовой обитает в каждом доме и является покровителем семьи, заботится о доме, скоте и обо всем хозяйстве. По словам дореволюционного автора Ф. В. Арканникова, если домовой любит своего хозяина, то заботится о его доме, скоте, хозяйстве и у такого хозяина ничего не пропадет. Если же домовой кого-либо не полюбит, то такого хозяина «разорит в конец». Поэтому богатый хозяин, ужиная, всегда оставляет на своем столе что-либо для домового (4, с. 575). Но вместе с этим фиксируется двойственное отношение к присутствию домового. В одном случае это расценивается как норма и является положительным фактором: «Без домавова хозяйства не будет» (15). Считалось, что при переходе в новый дом, необходимо было позвать с собой домового: «Дорогой хозяин, я ухожу на новое место, пойдем и ты с нами» (6). Однако, он как представитель «нечисти» может принести и несчастье, наводит страх на жильцов дома, не дает покоя младенцам (15). В таком случае пытались избавится от домового. Для этого заказывали молебен и дом кропился святой водой (16).

Одной из функций домового является забота и уход за домашней живностью. Причем отношение к скоту складывается в зависимости от «предпочтения» домового к ее масти. Если ему не нравится скотина, например, лошадь, корова то он всячески пытается избавиться от неё. Информаторами было приведено немало случаев, когда домовой изводил непонравившееся ему животное: «Я жил у хазяина, у нево была канюшня большая – десять лошадей стоят. И купил он хорошева коня. И вот бьется он кажную ночь. И что, как мы ево не кормили, а он все хуже и хуже. А кормушка высоко. Встает утром, а он в этай кармушке спиной лежит кверху ногами дохлый. Ну, сказали – это ево домовой, не по масти. Астальным коням гривы позаплетены, а ему ничево. Даже кошка и то если не подвору, она сдохнет, у нас было» (17).

В некоторых станицах подходящую масть скотины определяли по цвету трухи от сена, на котором в святом углу во время святок стояла кутья и узвар (18). Для того, чтобы домовой принял животное, не мучил его, на чердак бросали налыгач со словами: «Домовой, наш хозяин, как нас любишь так и люби нашу скотину» (15).

Домовой как покровитель семьи мог предсказывать грядущие события с помощью звуков, знаков и действий. Скрип, стук, шаги, вой может предвещать болезнь, смерть одного из членов семьи (14, с. 40). При этом нужно отметить, что эти же самые действия персонажа могут не иметь прогнозирующий характер и являться лишь признаком присутствия «хозяина» в доме. Несчастье предвещало и мокрое пятно на потолке: «…Тут у нас бабушка была, старенькая. Я говорю: “Бабушка, у нас крух какой-та, вроде водичка”. Ана говорит: “Моя детка, эта домовой вас обосал… Эта к плохому”» (17). Если домовой наваливается ночью на спящего человека, «давит» его, то необходимо спросить: «К добру или к худу?». На что спросивший мог получить как положительный так и отрицательный ответ (19). В связи со способностью предсказания в некоторых текстах домового называют «весником» (20). Так как нормальной для повседневной жизни считается невидимая ипостась домового, то его намеренное появление может служить знаком  каких-либо изменений в судьбе семьи (21).

Согласно традиционным представлениям домовой следит за порядком выполнения домашних работ. Он мог наказать нерадивую хозяйку, которая пряла в табуированное время: «А мамка, мол було, расказывала. Цэ раньше ткалы сами, прялы, ткалы. Ну, цэ ж сновалы, як раз на празнык на якось, забыла. Ага, тут кажет, ночью душе мэнэ, а я и кажу: «Да шо ты маешь?» – «Шоб ты знала колы снувать, у празнык, ты робышь». От так каже сделало, и куды дэ дилось. Чую тильки поляпало по хате, пишло» (22). Известно, что если домовому понравятся хозяева, то он им помогает заботится о хозяйстве. «Одним хозяевам он помогает нажить добро, а других сживает с места» (14, с. 39). «Я вышла замыш на хуторь. Двенацать душ нас було в семьи. Постановылы нам хату, одишлы мы. Було у мэнэ дите. Сынок був пэрвый. Слухаю я тике, шо лошать по конюшне бигае. Думаю, шо ш такое. Колы на горище стукае. Як тике дэрэвына об дэрэвыну, як кочалка. Я боялась було. Оказываеца домовой там. Я боялась даже дите бросыть, по воду шоп нэ задушила дитя. Зигнав нас из хутора» (23). В другом случае домовой предостерегает жильцов дома от возможной беды: «А мама рассказывала мне […] Мальчика радила ана, и вот так на руке лежит этат мальчик, ана задремала. Ну, палучилася, задремала, а мать на лавочке, там дей-та. И руку паклала на этава дитя, и если п толька вот не хазяин, ана б ево задушила […] Он пад вуху, вот пад вуху: “Крррррруу”. Как закричал. Ана как праснулась: “Ой мама!”. Язык толька, гаварит, вот голас толька немай, немай: “Мама то твоя спит”» (9). Для того чтобы домовой хорошо относился к семье и хозяйству необходимо было соблюдать ряд запретов и предписаний. На ночь с прялки снимали ремень («шоп она не пряла, хазяин будет играть с пряхой»). Запреты касались и бытового поведения – женщине запрещалось спать без платка или выходить без него ночью на улицу – домовой будет таскать за волосы (25). Табуировалось и имя «хозяина»: «На ево нельзя казать, шо домовой, а надо казать хазяин дома, потому шо вин сэрдыца, вин може вдарыть, вын нэ любэ такого» (26). Специально для домового готовили угощение – кашу, которую не солили и при приготовлении не пробовали (27). «Говорят не куштувать, не солыть и мовчке поставыть на стол. Ни солят, не куштують. Это як сказать – нечистому» (28). Имеются свидетельства о том, что на Пасху домовому относили на потолок кусочек паски, свяченую вербу и яичко (29). В станице Ирклиевской  были зафиксированы следующие сведения: «Кажуть шо в кажного домовый есть у двори. И раньше було шиють подушку, рядныну на горище. Рядныну растэлють и подушку кладут и колы и воды ставлють йисты – цэ там хозяин. Цэ так ставылы стари-стари люди, а ци уже не» (7).

Необходимо отметить, что домовой является одним из центральных персонажей в традиционных демонологических представлениях кубанских казаков, хотя и недостаточно изученным. Двойственное отношение к нему со стороны носителей традиционной культуры, бивалентный характер его функций свидетельствуют об архаичном характере представлений, связанных с домовым, и о перспективах исследования этого представителя низшей мифологии для реконструкции мифо-ритуальной картины мира кубанских казаков.

Примечания

1. Власова М. Новая абевега русских суеверий. СПб., 1995.
2. Славянские древности. М., 1999. Т 2.
3. Кубанская фольклорно-этнографическая экспедиция (далее КФЭЭ) –1997. Краснодарский край, Курганинский район, ст. Петропавловская. Информатор (далее инф-р): Подзолко Л.М. 1913 года рождения (далее г.р.). Исследователь (далее исс-ль): Сергева О. Аудиокассета (далее А/К) №1304.
4. Арканников Ф.В. Николаевская станица: (Статистико-этнографическое описание). Кубанский сборник. Т. I. Екатеринодар, 1897.
5. КФЭЭ-1999. Ставропольский край, Шпаковский район, ст.Темнолесская. Инф-р: Полозенко А.И. 1908 г.р. Исс-ль: Воронин В. В. А/К №1931.
6. КФЭЭ-1998. Карачаево-Черкесская Республика, Урупский район, ст. Преградная. Инф-р: Толкачева П.И. 1915 г.р. Исс-ль: Жиганова С.А. А/К №1444.
7. КФЭЭ-2000. Краснодарский край, Калининский район, х. Гручаная балка. Инф-р: Гайчук Н.В. 1922 г.р. Исс-ль: Волкострел Т.М., Касьянова А.А. А/К №2165.
8. КФЭЭ-1999. Ставропольский край, Новоалександровский район, ст.Григориполисская. Инф-р: Папович А.П. 1912 г.р. Исс-ль: Мазур О.Л., Лебедев А. А/К№1892.
9. КФЭЭ-1997. Краснодарский край, Курганинский район, ст.Воздвиженская. Инф-р: Колесникова Т.Д. 1914 г.р. Исс-ль: Капышкина С.Ю., Паниева О.А. А/К №1298.
10. Бондарь Н.И. Традиционная духовная культура кубанского казачества (конец XIX- первая половина ХХ вв.) // Традиционная культура и дети. Краснодар, 1994.
11. КФЭЭ-1999. Краснодарский край, Успенский район, ст.Убеженская. Инф-р: Ишина А.А. 1919 г.р. Исс-ль: Воронин В.В. А/К №2013.
12. Колесников В.А., Федосов П.С. Два века станицы Расшеватской. Ставрополь, 2001.
13. КФЭЭ-1998. Карачаево-Черкесская Республика, Урупский район, ст. Преградная. Инф-р: Огибайлова А.С. 1910 г.р. Исс-ль: Рыбко С.Н., Капышкина С.Ю.  А/К 1442.
14. Креминская В.Ю. Полевые материалы первой Кубанской интернациональной фольклорно-этнографической экспедиции. Динамика традиционной культуры станицы Воронежской Усть-Лабинского района (1883-1987). Краснодар, 1990.
15. КФЭЭ-1997. Краснодарский край, Курганинский район, ст.Темиргоевская. Инф-р: Чебанова А.Я 1910 г.р. и М.А. 1915 г.р. Исс-ль: Воронин В.В. А/К №1251.
16. Полевые материалы. Краснодарский край, Выселковский район, ст. Ирклиевская. Инф-р: Купро А.Х. 1914 г.р. Исс-ль: Погорелов Н.Н. А/К №2279.
17. КФЭЭ-1996. Краснодарский край, Отрадненский район, х.Кисловодский. Инф-р: Мизина П.А. 1917 г.р. Голубовская Е.А. 1923 г.р. исс-ль: Воронин В.В., Сонин О.В. А/К №1137.
18. КФЭЭ-1991. Краснодарский край, Мостовской район, ст. Махошевская. Инф-р: Редкокашины М.Т. 1917 г.р. и Е.Ф. 1909 г.р. Исс-ль: Бондарь Н.И. А/К №138.
19. Бондарь Н.И. Магия начала.
20. КФЭЭ-1995. Краснодарский край, Северский район, ст.Азовская. Инф-р: Захарченко З, с.  Исс-ль: Румянцева Г.М. А/К№886.
21. КФЭЭ-1997. Краснодарский край, Курганинский район, ст. Петропавловская. Инф-р: Минакова Т.П. 1911 г.р. Исс-ль: Воронин В.В. А/К №1302.
22. Левкиевская Е.Е. Мифологические персонажи в славянской традиции: 1. Восточнослаянский домовой// Славянский и балканский фольклор. М., 2000.
23. КФЭЭ-91. Краснодарский край, Кущевский район, ст.Шкуринская. Инф-р: Майбур М.В.  Исс-ль: Ермоленко И. А/К 98.
24. КФЭЭ-1995. Краснодарский край, Северский район, ст. Калужская. Инф-р: Федина А.Ф. 1903 г.р. Исс-ль: Румянцева Г.М. А/К №807.
25. КФЭЭ-1999. Ставропольский край, Новоалександровский район, ст.Расшеватская. Инф-р: Лушина М.Ф. 1913 г.р. Исс-ль: Воронин В.В. А/К №1840.
26. КФФЭ-1995. Краснодарский край, Славянский район, ст.Петровская Инф-р: Колесник В, с.  1932 г.р., Нос В.А. 1928 г.р. Исс-ль: Румянцева Г.М. А/К №723.
27. КФЭЭ-2001. Краснодарский ркай, Каневской район, ст.Каневская. Инф-р: Галушко Е.Ф. 1910 г.р. Исс-ль: Погорелов Н.Н., Назаренко Е. А/К №2364.
28. Полевые материалы. Краснодарский край, Выселковский район, ст.Ирклиевская. Инф-р: Погорелова М.Н. 1916 г.р. исс-ль: Погорелов Н.Н. А/К №2277.

Впервые опубликовано : Погорелов, Н.Н. К характеристике одного из мифологических персонажей у кубанских казаков («хозяин») [Текст] : материалы Северокавказской науч. конф., Краснодар, 22 нояб. 2008 г. / Н.Н. Погорелов // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2001 год. Дикаревские чтения (8) – Краснодар. : Изд-во «Крайбибколлектор», 2002. – С. 64-68.